Авачинская губа — колыбель Петропавловска-Камчатского
Авачинская губа — колыбель Петропавловска-Камчатского
(17 октября 2015 года Петропавловску-Камчатскому исполнилось 275 лет)
Казалось бы, об основании Петропавловска-Камчатского уже столько написано историками и краеведами, что открыть для себя что-то новое невозможно. Однако, перечитывая их материалы, а также документы участников Второй Камчатской экспедиции (1732–1743) и сведения лиц той эпохи, находишь что-то интересное. Особенно в деталях. Они почему-то опускались исследователями. В свое время и сам писал о том периоде коротко и без отдельных подробностей. Им и посвящен публикуемый очерк. Конечно, при его написании пришлось в некоторой части использовать уже хрестоматийную информацию по истории Петропавловска-Камчатского. Без нее не очень понятно, о чем идет речь.
Присоединение Камчатки к России, осуществленное Владимиром Атласовым в 1697 году, его "скаски" об удивительной земле, рассказанные не только в Якутске, Тобольске, но и в Сибирском приказе в Москве, возбудили большой интерес к полуострову. Его богатство — меха ("рухлядь", как называли их тогда), особенно соболиные, вызывали ажиотаж в то время, как сейчас запах нефти. Они, эти богатства, толкали к дальнейшему завоеванию и освоению Камчатки. Чтобы закрепить деяние В. Атласова, из Якутска на полуостров в 1700 году был отправлен отряд первого камчатского приказчика Тимофея Кобелева [6, с. 122].
Для сбора ясака с коренных жителей на юге полуострова в 1703 году Т. Кобелев направил отряд из 22 казаков под командованием Родиона Преснецова. В сентябре он добрался до устья реки Авачи и впервые оказался на берегу Авачинской губы. Так состоялось ее открытие [6, с. 127–129].
Берега Авачинской губы не были безлюдными. В устьях рек, впадающих в нее, жили ительмены. Их предки поселились здесь около шести тысяч лет назад. Тому свидетельствуют находки археологов. Ими обнаружено по берегам губы около 20 древних стоянок [7, с. 20]. Местные жители называли губу Суаачюай или Суачу. После похода Р. Преснецова приказчики и казаки устремились в эти места для сбора ясака с аборигенов. Но не всегда сбор проходил мирно. Авачинские ительмены были из тех людей, кто долго оказывал активное сопротивление. О количестве проживавших в окрестностях Авачинской губы ительменов говорит тот факт, что против отряда казаков Ивана Таратина в количестве 70 человек, направленного осенью 1707 года В. Атласовым для усмирения непокорных, ительмены выставили 800 человек и разогнали казаков, убив при этом шестерых [4, с. 199–200].
Однако, несмотря на открытие губы, сведения о ней как об удобной бухте не интересовали ни казаков, ни приказчиков, ни их начальников. Ее время еще не пришло. Авачинской губой не воспользовался и Витус Йонассен Беринг в ходе Первой Камчатской экспедиции (1725–1730), хотя в Якутске 6 июня 1726 года И. Козыревский знакомил В.-Й. Беринга с "Чертежом Камчатскому Носу и морским островам", где указывалось местонахождение губы [8, с. 46, 285].
Авачинская губа стала востребованной в ходе Второй Камчатской экспедиции (1732–1743). Руководитель экспедиции В.-Й. Беринг отправной точкой для плавания к берегам Америки определил именно ее. Осенью 1737 года для описания губы на судне "Фортуна" из Охотска были направлены геодезист Иван Свистунов и подштурман Емельян Родичев. Вместе с ними на Камчатку отправлялся студент С. П. Крашенинников. Их плавание едва не закончилось трагически. "Фортуну" 14 октября 1737 года в устье реки Большой штормом выкинуло на берег, и часть геофизических приборов утонуло, что впоследствии не позволило проводить точную съемку Авачинской губы. Лишившись судна, мореходы также не могли описать губу с моря. Только в сентябре 1739 года И. Свистунов вернулся в Охотск и доложил В.-Й. Берингу о проделанной работе, заметив, что описывал губу один [8, с. 185, 286].
Представленные И. Свистуновым сведения о губе не удовлетворили В.-Й. Беринга. На следующий год он уже планировал отправиться к берегам Америки и поэтому срочно 29 сентября 1739 года направил на Камчатку на боте "Святой Гавриил" штурманов Ивана Елагина и Василия Хметевского, гардемарина Ягана Синта и еще 9 человек. Перед ними была поставлена грандиозная задача: не только тщательно описать Авачинскую губу и морской берег от реки Большой до губы, но и построить на берегу губы жилье и склады для членов экспедиции [8, с. 185].
Зимой 1739/40 года И. Елагин, выполняя инструкцию В.-Й. Беринга, описывал побережье от устья реки Большой до мыса Лопатка. Однако от мыса до Авачинской губы работу по съемке побережья проделать не смог из-за непроходимости тех мест. Об этом писал В.-Й. Беринг в Сенат 22 апреля 1741 года: "…По восточному берегу сухим путем описи сочинить никак невозможно, понеже де подлегли тамо великие горы и каменные утесы, которые ни пешему человеку и по здешнему обычаю на собаках никоим образом пройти невозможно" [8, с. 212].
До появления первостроителей на берегах Авачинской губы на Камчатке уже были три русских острога: Большерецкий, Верхнекамчатский и Нижнекамчатский, а также строилась Тигильская крепость. В них проживали государевы люди: казаки, приказчики и командиры. Камчадалы жили в 76 острожках, приписанных к русским селениям. Ясаком облагалось 2716 человек. Его сбором ежегодно занимались казаки. Как порой кроваво это происходило, уже говорилось. В акватории Авачинской губы стояло три небольших ительменских острожка: Тареин, Паратунский и Аушин. В них проживало 99 ясашных людей. Тойонами в острожках в тот период были Тареи, Карымчи и Ниаки [4, с. 236–243, 249–258].
И. Елагин с командою, успешно перезимовав в Большерецке, 16 мая 1740 года от устья реки Большой на боте "Святой Гавриил" направились к берегам Камчатки. Попутно занимались съемкой ее восточного побережья. 10 июня 1740 года они вошли в Авачинскую губу и стали первыми, кто пришел в нее морским путем. Теперь И. Елагину с командой пришлось выполнять два дела одновременно — строить базу для экспедиции и заниматься детальной съемкой Авачинской губы [8, с. 214].
Следует отметить, что И. Елагин пришел не в неизведанное место. До него в течение двух лет здесь работал И. Свистунов, вчерне собрав сведения о гидрологических особенностях и очертаниях губы. Солдат Петр Копотилов с весны 1739 года с командою в устье реки Авачи занимался заготовкой леса для будущих построек. Возвел там дом и маяк [8, с. 296]. Хорошо была знакома и Ниакина бухта, названная русскими по имени тойона Ниаки, а также стоявший на ее берегу острожек Аушина. Штурман И. Елагин, можно с уверенностью предположить, был ознакомлен с изысканиями на губе, проделанными И. Свистуновым. Тот в своем рапорте В.-Й. Берингу 8 сентября 1739 года сообщал, что глубина у входа в бухту "с моря 15 сажен, грунт — камень, маяк поставлен у входа с моря на румб Н по правую сторону на мысу, а звание оному мысу Нюнтеав, а больше де называют Уауа (Вауа)", и далее отметил, что "Неякину губу ежели де иттить к отстою, то… глубина — 9,5 сажен, грунт песок [10]". И. Елагин использовал данные И. Свистунова о Ниакиной бухте и сразу остановился на ней как на самой удобной и по всем параметрам подходившей для строительства экспедиционной базы и стоянки кораблей. Защищенная сопками от ветров и отделенная от Авачинской губы узкой песчаной косой с небольшим входом, она была и остается уникальным местом, как бы специально созданным для порта.
Этот район хорошо знаком горожанам. Прогуливаясь по аллее Морской Славы или Никольской сопке, можно хорошо ее рассмотреть и оценить выбор наших соотечественников, сделанный в XVIII веке.
С июня 1740 года рядом с ительменским стойбищем Аушина, стоявшем на песчаной косе, началась стройка, невиданная ранее на Камчатке и больше не повторявшаяся по размаху. Командир Камчатки Петр Колесов на строительство нового поселения направил из ближайших ительменских острожков и русских острогов 191 человека, из которых 168 были коренными жителями полуострова [10]. По праву ительменов можно назвать первыми рабочими-строителями Петропавловска.
Для строительства жилья и складов лес завозили с берегов рек Пиначевой и Авачи, мох и глину — из Тареинской бухты. К осени 1740 года основные постройки были завершены. Как докладывал И. Елагин В.-Й. Берингу, было возведено "жилых покоев в одной связи пять, да казармы три, да три амбара в два апартамента" [8, с. 214]. Первые постройки располагались на северном берегу Ниакиной гавани в районе нынешнего сквера Свободы. За постройку базы для нужд экспедиции строителям заплатили: служилым — 103 рубля 50 копеек, а "ясашным иноземцам" — 183 рубля 82 копейки [10]. Ивана Елагина по справедливости стали называть первостроителем города.
Вообще, заключительный этап Второй Камчатской экспедиции в 1739–1741 годах тяжелым бременем лег на жителей Камчатки. В инструкции, данной П. Колесову командиром Охотского порта Г. Г. Скорняковым-Писаревым 7 февраля 1739 года, предписывалось для нужд экспедиции заготовить 210 пудов 24 фунта сухой рыбы, 315 пудов 36 фунтов жиру, 253 пуда 32 фунта соли и 336 ведер 96 чарок вина из сладкой травы [9, с. 56–57].
В 1737–1740 годах в Охотске "мастера ботовых дел" Андрей Иванович Кузьмин [11, с. 247–250] и Макар Рогачев с 30 плотниками строили для экспедиции два пакетбота. Однотипные корабли водоизмещением по 100 тонн имели длину 24,4, ширину 6,7 и осадку 2,3 метра. На них было по две мачты, по два компаса, управлялись штурвалами. Вооружение каждого состояло из 18 пушек [8, с. 297].
На корме пакетбота находилась каюта командира, в интрюме была офицерская каюта, в которой жили лейтенанты и штурманы. На носу судна помещался камбуз. Слева от него располагалась шкиперская камора. Под офицерскими каютами традиционно находилась крюйт-камера, или пороховой погреб. Внутренние части судов были раскрашены в белый, зеленый, красный, лазоревый цвета ссыльным капралом Плениснером [12, с. 207].
Спуск на воду первого судна состоялся 29 июня 1740 года, а второго — 2 июля, и суда получили соответствующие имена: "Святой апостол Петр" и "Святой апостол Павел". 6 августа 1740 года постройка пакетботов была окончательно завершена, и сразу стали готовиться к плаванию к берегам Камчатки. В трюм, расположенный в средней части судна, погрузили мешки с крупой и мукой, сумы с сухарями, бочки с вином, соленым мясом и маслом, фляги с солью. В общей сложности с собой взяли 1 182 пуда (около 19 тонн) провианта и 102 бочки с водой, которые весили 1 434 пуда (около 23 тонн). Между бочками с водой уложили дрова и часть балласта (гальку) [12, с. 207].
В сентябре 1740 года И. Елагин, как ранее предписывал ему В.-Й. Беринг, прибыл в Большерецк, где встретил пришедшие из Охотска пакетботы "Святой апостол Петр" и "Святой апостол Павел", корабли "Охотск" и "Надежда". И. Елагин доложил В.-Й. Берингу о постройке базы для экспедиции и вручил ему составленные карты части Камчатки, Авачинской губы и малой бухты. В 1740 году на основе черновых карт И. Елагина "живописцем" экспедиции Ф. Х. Плениснером были начисто перечерчены карта Авачинской губы и план Петропавловской гавани [1, с. 61].
(Обычно о "живописце" больше не вспоминают, хотя он значительную часть своей жизни посвятил северо-востоку России. Плениснер Фридрих (Федор) Христианович ходил в чине капрала к берегам Америки на пакетботе "Святой апостол Петр" под командованием В.-Й. Беринга. 3 января 1761 года Сенат утвердил Плениснера анадырским главным командиром, в должности которого он пробыл до 1763 года. В 1764–1772 годах Плениснер был командиром Охотского порта и правителем Охотского правления (в подчинении которого была Камчатка). В 1764–1765 годах он находился на Камчатке [9, с. 81–90].)
Пакетботы "Святой апостол Петр" и "Святой апостол Павел" отправились в Авачинскую губу. Как докладывал в Сенат В.-Й. Беринг, "прибыли во оную гавань в двух пакетботах со всею командою того же 740 году октября 6 дня благополучно, где и зимовали. И оная гавань названа нами Святых апостолов Петра и Павла" [8, с. 214].
Так 6 (17) октября 1740 года родился Петропавловск и началась его история.
По-разному называли новое поселение на Камчатке: Гавань Петра и Павла, просто Гавань, Петропавловская гавань, Петропавловский порт. Последнее название было официальным и продержалось сравнительно долго. Однако к 20-м годам XIX века поселение на берегу Авачинской губы стали называть упрощенно — Петропавловск, опуская слово "порт".
Дата основания Петропавловска неоднозначно признана краеведами. Так, В. Е. Быкасов выдвигает несколько версий этой даты [2, с. 11–39]. Историческим сообществом все-таки принимается устоявшаяся дата — 6 (17) октября 1740 года. Между прочим, В. Е. Быкасов обратил внимание, что пакетботы вошли в Авачинскую губу не одновременно, как принято считать [2, с. 29]. Первым вошел в нее пакетбот "Святой апостол Павел", ведомый А. И. Чириковым, еще 27 сентября (по старому стилю) 1740 года. А "Святой апостол Петр" с В.-Й. Берингом — только 6 октября [3, с. 449]. Однако в публикациях об этой важной детали писалось редко. Называлась только дата по заходу последнего пакетбота.
До начала исторического плавания В.-Й. Беринга и А. И. Чирикова к берегам Америки еще оставалось восемь месяцев. Зимовка в новом селении проходила тяжело. Большинство продуктов осталось в Большерецке, а необходимо было прокормить более 150 человек и еще сберечь провиант для будущего плавания.
"Было принято решение кормить команду в течение зимы рыбою и олениной и выдавать ей половинную норму хлеба… Сушеной рыбой мы могли запастись в нужном количестве у камчадалов, а северные олени в количестве нескольких сот голов уже заранее были закуплены за счет экспедиции", — писал в книге "Вторая Камчатская экспедиция Витуса Беринга" ее участник Свен Ваксель [3, с. 451].
Команды была расселены в ближайших ительменских острожках, и каждому на месяц выдавалось 22,5 фунта муки, 5 фунтов крупы и два фунта соли. Тойонам, кормившим шесть человек, выдавалось "китайки по 5 концов, бисеру по 50 ниток, корольков (бус) по 125, шару (табаку) китайского по одному фунту, топоров по 4, железных котлов по одному, игол — по одной бумашке" [10].
Такое положение сложилось из-за того, что галиот "Охотск" и дубель-шлюпка "Надежда" с провиантом для экспедиции осенью 1740 года из-за непогоды не вошли в Авачинскую губу и зазимовали на реке Большой. В их трюмах находилось около 1500 пудов провианта и других грузов. Его всю зиму на собачьих упряжках перевозили из Большерецка в Петропавловскую гавань. Для этого со всего полуострова собрали имевшиеся нарты и собак. Было собрано от четырех до пяти тысяч собак [3, с. 453]. (Правда, столь большое количество сомнительно.) На нартах умещалось около пяти пудов, и тянули их четыре собаки.
Работа такого масштаба не поддается никакому сравнению даже с современными возможностями. Насколько она была трудоемка и опасна в зимних условиях Камчатки, особого рассказа не требуется. Опять же за счет физического напряжения не только людей, но и животных, гибнувших сотнями. Часть ительменов отказалась от такой работы и подняла бунт. Он был жестоко подавлен [3, с. 452]. Последствия пребывания на Камчатке экспедиции В.-Й. Беринга еще долго негативно отражались на местных жителях, далеких от грандиозных и великих открытий и свершений. Такова их высокая цена, о которой не стоит забывать.
Не все члены экспедиции зимовали в Петропавловской гавани. Часть экспедиции провела зиму в Большерецке. Там же перезимовали профессор астрономии Луи Делиль де ла Кройер и адъюнкт Российской академии наук Георг Стеллер. Некоторые участники экспедиции были с детьми. Лейтенант Свен Ваксель в плавание к берегам Америки взял с собой сына Лоренца, М. Шпанберг ходил в свои плавания с сыном Андреем. Известно, что жена Алексея Ильича Чирикова Клавдия Николаевна находилась с сыном Петром в Якутске, а второй сын, Василий, — с отцом в Петропавловской гавани [13, с. 77, 129]. В Якутске жили жены В.-Й. Беринга и Луи Делиль де ла Кройера.
Весной 1741 года вся экспедиция собралась в гавани. Началась подготовка к выполнению главной ее цели — достижению берегов Америки. Предстояло плыть к ней на двух пакетботах — "Святой апостол Петр" и "Святой апостол Павел".
С 23 апреля 1741 года начали готовить к походу суда. Ставили вооружение, делали необходимые перестройки внутри кораблей. Приступили к ведению вахтенных (шканечных) журналов. К 22 мая 1741 года на пакетботы доставили провиант, дрова, воду. В вахтенном журнале "Святого апостола Павла" в этот день записано, что он "вооружен и к походу в компанию ныне обстоит во всякой готовности, в которой погружено: балласт шестьсот пуд, воды сто бочек, дров шестнадцать сажен, провианта всякого на полшеста месяца" [5, с. 44]. Аналогичную загрузку имел и пакетбот "Святой апостол Петр".
Не забывали в это время заниматься и исследовательской работой. А. И. Чириков позже писал в Адмиралтейскую коллегию: "А в здешном месте, в гавани святых апостол Петра и Павла, по климате пред всеми тремя камчатцкими острожками надлежит быть теплее… Также садили здесь огурцы, репу и редьку сеяли ж, токмо и огурцы не родились же, а репа да редька родились, да родилась же капуста без вилков" [8, с. 253].
4 июня 1741 года В.-Й. Беринг и А. И. Чириков отправились на пакетботах в просторы Тихого океана к неизведанным берегам Америки. Пакетботом "Святой апостол Петр" командовал руководитель экспедиции В.-Й. Беринг. На судне находилось 77 человек, в том числе ученый-ботаник Г. Стеллер. "Святым апостолом Павлом" командовал А. И. Чириков. На судне было 75 человек вместе с астрономом Кройером. Вскоре корабли попали в густой туман и потеряли друг друга, и Берингу и Чирикову суждено было достичь берегов Америки в разных местах и в разное время.
Пакетбот "Святой апостол Павел" под командою А. И. Чирикова 10 октября 1741 года вернулся в Петропавловскую гавань. А "Святой апостол Петр" по пути на Камчатку был выброшен на берег одного из островов. Впоследствии он был назван островом Беринга. 8 декабря В.-Й. Беринг умер. Команда находилась в тяжелых условиях на необитаемом острове в течение девяти месяцев. Из непригодного к плаванию пакетбота моряки сумели построить одномачтовый гукор "Святой Петр" и 13 августа 1742 года отправиться к Камчатке. Через тринадцать дней они прибыли в Петропавловскую гавань [8, с. 14].
Построенная на берегу Авачинской губы экспедиционная база была единственным пристанищем для моряков, когда вернувшаяся из похода обессиленная и больная команда А. И. Чирикова осталась здесь на зиму 1741/42 года. Гавань для них была спасением, как и для экипажа бывшего пакетбота "Святой апостол Петр", жившего здесь зимой 1742/43 года. Перенесший тяжелую зимовку на острове с остатками команды, Свен Ваксель писал: "Я не в состоянии описать радость и восторг, который каждый из нас испытал, убедившись в своем спасении. От величайшей нужды мы перешли к полному изобилию — целый склад, наполненный продовольствием, теплые и удобные квартиры и масса всяких удобств, без которых приходилось обходиться в течение всей прошлой зимы. Все это вызывало такую бурную радость, составило такой контраст с прошлым, что словами высказать это невозможно" [3, с. 493].
Из 77 членов экипажа "Святого апостола Петра" погиб 31, из 75 членов экипажа "Святого апостола Павел" — 24 человека. В числе потерь были руководитель экспедиции В.-Й. Беринг и астроном Луи Делиль де ла Кройер.
25 сентября 1743 года Сенат принял Указ о прекращении Второй Камчатской экспедиции. Это была одна из грандиознейших экспедиций, когда-либо проводившихся в России. Неоценим подвиг русских мореплавателей. Их поход завершился открытием Северной Америки и Алеутских островов, ставших владениями Российского государства, а также многими другими географическими открытиями, прославившими участников экспедиции. Их имена по праву стоят в одном ряду с именами Магеллана и Колумба. Экспедиция имела большое значение для развития русского мореплавания в XVII–XIX веках. В ее осуществлении не последнюю роль сыграло небольшое поселение под названием Петропавловская гавань.
Именами участников Второй Камчатской экспедиции В.-Й. Беринга, А. И. Чирикова, И. Ф. Елагина, С. П. Крашенинникова, Г.-В. Стеллера в Петропавловске-Камчатском названы улицы. Наши соотечественники в XIX веке в честь памяти мореплавателя В.-Й. Беринга установили в городе памятник.
Источники
1. Алексеев А. И. Береговая черта. — Магадан, 1987. — 240 с.
2. Быкасов В. Е. История ошибок в хронологии основания Петропавловска-Камчатского // Краеведческие записки. — Петропавловск-Камчатский, 2014. — Вып. 14. — 304 с.
3. Ваксель Свен. Вторая экспедиция Витуса Беринга // Стеллер Г.-В. Описание земли Камчатки. Ваксель Свен. Вторая экспедиция Витуса Беринга: сб. — Петропавловск-Камчатский, 2011. — 573 с.
4. Крашенинников С. П. Описание земли Камчатка. — Репринт. воспроизведение изд. 1755 г.— СПб.: Наука; Петропавловск-Камчатский: Камшат, 1994. — Т. 2. — 320 с.
5. Петропавловск-Камчатский, 1740–1990: история города в док. и воспом. — Петропавловск-Камчатский, 1994. — 504 с.
6. Полевой Б. П. Новое об открытии Камчатки. — Петропавловск-Камчатский, 1997. — Ч. 2. — 204 с.
7. Пономаренко А. К. Древняя культура ительменов Камчатки. — Петропавловск-Камчатский, 2000.— 312 с.
8. Русские экспедиции по изучению северной части Тихого океана в первой половине XVIII в.: сб. док. — М., 1984. — 320 с.
9. Сгибнев А. С. Исторический очерк главнейших событий в Камчатке с 1650 по 1856 гг. // Вопросы истории Камчатки. — Петропавловск-Камчатский, 2005. — Вып. 1. — 405 с.
10. Федорова Т. "А обретается оная в Авачинском заливе…" // Рыбак Камчатки. — 1993. — 23 июля.
11. Федорова Т. С. Андрей Иванович Кузьмин — строитель пакетботов // Камчатка: события, люди: материалы XXV Крашенинниковских чтений. — Петропавловск-Камчатский, 2008. — 272 с.
12. Федорова Т. С. Строительство пакетботов "Св. Петр" и "Св. Павел" // Пятые Международные исторические и Свято-Иннокентьевские чтения: материалы. — Петропавловск-Камчатский, 2012. — 238 с.
13. Шопотов К. А. Великий русский мореплаватель Алексей Чириков. — СПб., 2005. — 160 с.
А. П. Пирагис,
Петропавловск-Камчатский,
17 октября 2015 года.
Публикуется впервые.